Фото:
РИА Новости
Все последние годы жизнь Владимира Кучеренко шла под откос. Уроженец Донецкой области сперва сел за кражу, потом на территории его родного города начались военные действия. При обстреле погибли сын и жена. Когда он вышел на свободу, то решил начать новую жизнь и уехал в Россию. Уже через неделю его обокрали. Он остался без документов, денег и мобильного телефона. Так началась история «бомжа Вовы», который в декабре 2018 засветился в Instagram. Там он появился благодаря девушке Марийке Воробей, которая купила ему еды, разговорилась с ним и выложила несколько сториз в Instagram. Друзья Марийки решили ему помочь. Теперь он при деньгах, с вещами и на съемной квартире, которую ему оплатили на полгода вперед. «Лента.ру» поговорила обо всем этом с героями истории.
«Лента.ру»: Потеряв паспорт в Ростове, вы больше двух лет жили на улице. Почему не вернулись на Украину?
Вова: Я обращался в посольство в Москве и в Ростове — все бесполезно. Я заполнял все анкеты на русском и украинском языках, подходил к окошку, а мне говорили: «Ничего не можем сделать, даже запрос сделать не можем». Наверное, нужен был кто-то грамотный рядом. Два раза пытался пройти через границу без документов — не получилось.
Вы встречали среди таких же бродяг выходцев из Восточной Украины?
Да, тут на Арбате была парочка, но у них были документы. Я даже их спрашивал: «Ну ладно я, у меня документов нет, поэтому на улице живу. А вы, ребята? Идите устройтесь на работу». Но месяца через два увидел их чистенькими. Видимо, работают, не воруют. А вообще много из Луганска, Донецка пацанов пропало. Все бухают, воруют.
Они действительно бегут от войны?
Нет, на Донбассе мужиков никто не заставляет убивать. Если бы меня заставили убивать, я бы убил себя. Зачем мне стрелять? У меня столько на Украине родственников и знакомых! Я что, должен в кого-то стрелять, а политики деньги себе в карман класть?
Я бы всю эту политику засунул в одну бочку и… в океан. Пусть они там стреляют друг в друга, сколько хотят.
Как вы добрались из Ростова до Москвы без документов?
Попутками. Меня даже кормили, сигареты покупали. Люди помогали.
А ваша семья? Неужели никого не осталось, кто мог бы помочь?
Никого не осталось. Сын и жена погибли, снаряд попал в дом. Нет, честно сказать, у меня есть сестра, тетки, дядьки, но я считаю, что у меня их нет. Знаете, почему? Потому что у меня ничего нет, кроме души и сердца. Сейчас дайте мне дом и машину дорогую, тогда все родственники, которые меня знают, объявятся.
Вы не пытались с ними связаться, когда оказались без документов?
А зачем? Хотели бы найти — подали бы в розыск. Три года прошло! Чтобы найти родственников, мне надо ехать в Ростов, а если я поеду туда, снова начну пить. Просто забухаю, как я делал это до встречи с Марийкой.
Много пили?
По-черному пил, поверьте, по семь-девять бутылок водки мы втроем выпивали. Это только за день. Я среди ночи просыпался выпить. Оно мне сейчас не надо. Люди скинули денег, я снял скромную квартиру в Подмосковье до марта, набрал еды. Когда тебе незнакомые люди начинают помогать, хочется самому себе помочь.
Откуда у вас взялась карта, на которую люди скидывали деньги?
Я попросил человека тут, на «Кропоткинской», сделать мне карту, чтобы просить деньги у прохожих, потому что наличные многие не носят. Он со своим паспортом зашел в банк и сделал моментальную. Просто помог.
А телефон у вас откуда?
Старый телефон мне подарили другие бомжи. Новый я купил недавно, как деньги стали приходить, но он стоил три тысячи рублей.
Бомжи друг другу телефоны дарят?
Ну да, если ты нормальный бомж, конечно.
Нормальный — это какой?
Бомжовская жизнь — очень сложная, не каждый туда прыгнет. Вот приезжает бомж — другие бомжи сначала его пробивают: кто он, что он? Ведь они выпьют — уснут вместе, а он у них может телефон украсть, деньги. Нормальный бомж — тот, кто не ворует у своих.
Мы обмениваемся номерами, чтобы быть на связи. Когда дадут бомжу 100 или 500 рублей, мы накрываем общую поляну, выпивкой и едой делимся. Есть бомжи, которые живут на квартирах, даже тут, в центре. Я, например, с другом жил в Сивцевом Вражке почти год, но потом товарищ сгорел, и я не захотел оставаться. Уехал в Питер. А так бомжи приносят еду и деньги на такие квартиры, за это их там и держат. Это удобно, ведь крыша над головой есть, туалет. Еще есть рабочие центры неофициальные, куда я ни за что в жизни не пойду. Живешь там, тебя три раза в день кормят, ты встаешь в пять утра и едешь вагоны разгружаешь, тебе деньги обещают, а через месяц говорят: «Подожди, нет сейчас». А потом находят причину и выгоняют тебя из этого центра — без денег, конечно. Вообще, на вокзалах есть помощь. Там и кормят, и в автобус пускают ночью, чтобы люди грелись. Кормят по всей Москве, за счет этого бомжи живут.
Но зимой особенно тяжело. Был случай: пацан один зашел поспать в подъезд, погреться, рассказывал: «Устроился в тепле, сны начал видеть, тут удары битами прилетают». Двое битами избили, сломали три ребра — за то, что он просто спал в подъезде. Сейчас по подъездам бомжи мало ходят, потому что бьют, могут собак натравить. Нас за людей не считают.
Что должно случиться с человеком, чтобы он оказался бомжом? Это все обман и потеря документов? Или внутри что-то ломается?
Вы посмотрите, сколько людей, у которых есть дом, а они лазят по урнам. Пенсионеров таких много. Очень много людей, кого на квартиры развели, они со временем становятся бомжами. Но много и тех, кто сам виноват. Спились от безнадеги, потому что помощи нет никакой. Никому никто сейчас не нужен. Никто ни за кого не переживает.
Падение продолжительности жизни к 2040 году
Вы говорите, что раньше сидели за кражу. Что изменилось, почему вы не воровали, когда стали бомжом?
Я три года в Москве, я могу воровать так, что мама родная. Но сейчас это для меня самое последнее. Ну вот украду я сто тысяч, а потом буду ходить, оглядываться и думать: «Сейчас заберут». Я не хочу больше в тюрьму. Сидишь там, как обезьяна в клетке. Сколько людей там покончило с собой!
Марийка: Я вас перебью. Мне стали писать в Instagram о том, что он судим, что мы помогаем мошеннику. Я сначала испугалась, но потом вспомнила тот самый фильм «Елки», который многие ассоциируют с этой историей. Помните, там был герой Артура Смольянинова — мелкий вор, которого капитан полиции ловит и сажает в изолятор 31 декабря? Я вспомнила, как этот вор изменился в фильме, как он решил стать порядочным и сказал: «Никогда не поздно все изменить». Поверили же мы тому герою? Почему нельзя поверить Вове, что он мог измениться? И я решила встретиться с ним пораньше и лично откровенно обо всем этом спросить. Он тут же сказал открыто всю правду.
Я уверена, что человек может измениться. Как говорят в России, от тюрьмы да от сумы не зарекайся. Какой он сейчас мошенник или вор, если у него уже миллион раз была возможность меня обмануть, забрать деньги и пропасть? А он постоянно был на связи, и сейчас сидит здесь и говорит обо всем честно, как есть. Этого дорогого стоит, для этого нужна смелость.
Владимир, вы кого-то вините в том, что оказались на улице и вели такую жизнь?
Вова: В первую очередь виноват я сам, потому что я, когда приехал в Ростов и потерял паспорт, просто начал пить. Хотя у меня там были родственники, связь с ними, они меня даже звали к себе. Я их номер наизусть знал, но все пропил.
А как у вас сейчас обстоят дела с документами?
Да никак вообще. Ни одной справки. Я не ходил еще в посольство и даже не знаю, нужно ли ходить. Может случиться такое, что я там стекла повыбиваю. Я просто не могу на эти рожи смотреть. У меня отвращение, я уже морально не вывожу. Там, чтоб начать рассказывать о своей проблеме, конвертик сразу надо положить, тогда, может, все твои проблемы и решат. Я последний раз скандалил с ними, потому что справедливости нет. Они мне все: «Война, война!» А мне что, под машину кинуться, раз у них там война?
То есть сейчас у вас нет конкретного плана, как восстановить документы, даже имея деньги?
Я принципиально поеду, заполню эти бланки, чтобы Марийка смогла показать их людям, которые мне помогли, но я заранее знаю, как это будет…
Марийка, а что вы думаете по этому поводу?
Марийка: Мне кажется, я понимаю Владимира. Когда человек долго живет в безвыходной ситуации, он теряется и уже не верит в другой исход. И вроде понимаешь, что надо сделать, но всеми путями пытаешься этого избежать.
Продюсер «Ласкового мая» раскрутит дочь Осина
Владимир, чего вы хотите сейчас?
Очень хочу домой! Но без документов как я пройду границу? Я еще жить хочу, тем более что война идет, и непонятно, что там происходит. Что мне делать? На Красной площади орать: «Путин, помоги»? Я как-то хотел пойти к Жириновскому — бесполезно. Летом, еще в 2016 году, хотел записаться на прием, меня охранник даже не пустил в здание. Они только по телевизору людям помогают.
Расскажите про тот день, когда встретили Марийку. Как вы его запомнили?
Честно сказать, мне многие покупали еду. А вот встреча с ней была особенной, мы разговорились, она взяла у меня номер телефона. Я реально задумался. Уж если мне помогает молодая девушка, вся страна, то надо брать себя в руки, бросать эту водку и дальше, дальше, дальше…
Марийка, почему вы решили записать и выложить в Instagram историю Владимира?
Марийка: Что меня сподвигло? Честно, не могу сказать, какое-то наитие.
Понимаете, у меня престижная стабильная работа, интересные проекты, но все это голая коммерция. Денежный оборот и минимум пользы. Мне не хватало настоящего смысла в том, что я делаю. Что я после себя оставлю? Ничего. Возможно, именно из-за постоянных мыслей об этом, о проекте, о людях я и сделала то, что давно должна была. Я, не думая, включила камеру.
Как люди отреагировали на ваши посты о #бомжевове?
Я не могу сказать, сколько именно человек участвовало в акции, но писали много. И хорошего, и плохого. Чем дальше история заходила, тем больше приходило негатива.
Я уже говорила, что мне все равно, что было с человеком в прошлом. Мы все оступаемся, но я представила, как отреагируют люди, когда узнают, что Владимир сидел, ведь собрали такую большую сумму. А посыплется все на меня. Я же — канал. Я всем отвечаю так, как я считаю нужным: «Постарайтесь не судить сразу, а понять человека для начала». И почти всегда получалось так, что человек затихал. Вот вспылил кто-то, написал мне злобно: «Пусть идет работает», но ведь все не так просто. Это мы живем в своем уютном мире, где устроиться на работу несложно, потому что есть паспорт, прописка, образование…
Как вас изменила эта встреча?
У меня многое поменялось внутри. Я уволилась с работы. Сейчас планирую путешествовать. Мы со знакомым задумали запустить сторителлинг-проект про Вову. Это будет социальный эксперимент. Мы расскажем обо всех участниках цепочки, включая девушку, которая сейчас помогает бабушке в Орехово-Зуево и уже собрала для нее 50 тысяч рублей. Мы хотим запустить его перед Новым годом, чтобы вдохновить людей на добро! Я хочу, чтобы добрый контент стал массовым. Как бы это дико ни звучало, добро сейчас непопулярно.
Но до встречи с Вовой я думала, что никому это не нужно. Мне казалось, что хайп приобретает плохой контент, странные приколы. Но вселенная дала мне оплеуху. У меня был полнейшей шок, когда мне начали писать из Украины, Швейцарии, Америки, Прибалтики, со всей России.
Вова: Для меня это все — чудо. Марийка мне очень помогла, если бы не она, меня, может быть, сейчас бы и не было. Я благодарен тем людям, которые мне помогли, а теперь прошу их: не осуждайте. Я бы посмотрел, как они бы выбирались из этой ямы. Они хотят, чтобы я сразу стал царем? Из грязи выбраться сразу невозможно. Вот дали вы бомжу сто рублей — и не думайте, на что он их потратит. Главное, что вы дали от души.
